Основная ее идея заключается в утверждении, что и образ Христа, и всё христианское учение является естественным развитием отдельных положений предшествовавших религий – прежде всего иудейства, в среде которого возникла эта новая религия.
Трудно себе представить более неподходящий для иудеев образ Мессии, чем Иисус Христос.
Во-первых, Мессия в иудейском сознании – это царь, никогда не умирающий, который должен покорить все народы Израилю и дать ему всю полноту материальных благ на земле. Но Христос прямо сказал: Царство Мое не от мира сего (Ин. 18: 36). Поэтому для иудаизма евангельский Иисус Христос – лжемессия.
Во-вторых, Иисус Христос, по Евангелию, есть не только Человек, но и Сын Божий, истинный Бог, равночестный Отцу. Для иудейского сознания, не знающего иного Бога, кроме моноипостасного, это учение является величайшей ересью. Поэтому Христа за Его слова о Своем Божественном достоинстве много раз пытались убить, и, в конечном счете, распяли.
В-третьих, Евангелие повествует о рождении Мессии от непорочной Девы. Однако для ветхозаветного сознания эта идея совершенно неприемлема. «Все согласны с тем, что идея партеногенеза не могла возникнуть на почве иудейской»[1].
Христианство, по сообщению всех известных источников, родилось в чисто иудейской среде. Однако иудейство, особенно после вавилонского плена (597 - 539 г. до н. э.) отличалось крайней нетерпимостью ко всему языческому. Возвратившийся из плена Израиль окончательно изолировался от язычников, так как восстановление своей независимой государственности связывал с самым строгим соблюдением Закона Моисеева.
Все это делает крайне неправдоподобным предположение о проникновении языческих идей в христианство при посредстве иудейства.
Невозможно представить, чтобы языческий мир того времени мог породить миф о Спасителе мира в образе еврейского пророка, окончившего свою жизнь позорной смертью раба-преступника на кресте.
Идеал спасения в язычестве, как и в иудействе той эпохи, заключался не в духовном перерождении человека, но в избавлении его от всех несчастий в этом мире и достижении всевозможных материальных и культурных благ. Язычники мечтали о возвращении золотого века и связывали его наступление с гением императора, нового Августа, облеченного властью, славой, богатством. Проф. В. КВЯТКОВСКИЙ по этому поводу пишет: «Идея спасителя в эллинстве, а особенно в культе кесарей, никогда не имела нравственного смысла, но обозначала физическое избавление личности, города, государства от земного несчастья, например, от болезни, неурожая, от врага»[2]. Поэтому нищий Христос, не только не давший никаких материальных благ, но и не обещающий их, и Сам повешенный на кресте, был действительно безумием, как писал апостол Павел (1Кор. 1: 23), для языческого мира.
Об этой борьбе ясно говорит вся история раннего христианства.
В Евангелии Христос запрещает уподобляться язычникам в их многословии на молитве (Мф. 6: 7); в их отношении к людям (Мф. 5: 47); к земным заботам (Мф. 6: 31, 32). Язычество рассматривается как последняя степень отпадения от веры: да будет он тебе, как язычник и мытарь (Мф. 18: 17).
И хотя в сочинениях апостолов, их учеников и других раннехристианских писателей найдем слова, говорящие, что Бог и язычников милует и им открывает Себя в их совести и разуме, однако при этом всегда подчеркивается существенное различие между язычеством и учением Христовым.
В первые века христианства некоторые философы предпринимали попытки «исправить» христианское вероучение, согласовывая его с идеями Платона, стоиков и др. Это явление осталось в истории христианства под названием гностицизм. Однако он был решительно отвергнут Церковью.
Языческий мир не менее отчетливо осознавал свою чуждость христианству. Проповедь апостолов воспринималась им как инородное тело, как ниспровержение его религиозно-нравственных начал жизни.
Эту принципиальную противоположность между язычеством и христианством признает даже такой высший авторитет для советского атеизма, как Ф. ЭНГЕЛЬС. Он писал: «Во время... всеобщего экономического, политического, умственного и морального разложения и выступило христианство. Оно встало в резкое противоречие по отношению ко всем существовавшим до него религиям»[3].
Крупный христианский апологет ТЕРТУЛЛИАН (†220 г.) писал: «Ненависть к имени христиан у большей части людей так слепа, что они, даже и хваля христианина, вменяют ему в преступление имя его»[4]. Св. ИУСТИН ФИЛОСОФ (†165 г.) писал, что стоило только человеку объявить себя христианином, как он осуждался на смерть[5]. Гонения в Римской империи начались уже при Нероне (54-68 гг.). А со времени императора Траяна (98-117 гг.) христиане были законодательно признаны последователями религии недозволенной (religio illicita) и «в принципе объявлены подлежащими наказанию»[6].
Если бы христианство было продолжением и развитием язычества, то невозможно понять, почему оно единственное было вне закона в Римской империи, в которой все религии имели свободу, даже иудейская, прямо отрицавшая любые языческие культы.
Арсеньев Н.С. Плач об умирающем боге. К сравнительному изучению некоторых натуралистических культов древнего мира. М., 1912.
Афанасий Вел., св. Слово на язычников. Слово о Воплощении Бога Слова. //Твор. Т.1. Св.-Троице Сергиева Лавра, 1902.
Буассье Г. Римская религия от времен Августа до Антонинов. М., 1914.
Булгаков С. Тихие думы. М., 1918.
Зелинский Ф.Ф., проф. Характер античной религии в сравнении с христианством. //Русская мысль. 1908, февраль.
Иоанн Златоуст, свят. Против иудеев. //Творения. Т.1. Кн. 2. СПб., 1895.
Ириней Лионский, св. Пять книг обличения и опровержения лжеименного знания. СПб., 1900.
Источников М., свящ. Мнимая зависимость библейского вероучения от религии Зороастра. Казань, 1897.
Каринский М.И. Аполлоний Тианский. //Журнал Мин. Нар. Просв.1877.
Кун Н.А. Предшественники христианства. Восточная культура в Римской империи, М., 1922.
Малиновский Н., прот. Религия, ее происхождение... //Очерк православно-христианского вероучения. Сергиев Посад, 1912.
Мансуров С., свящ. Очерки из истории Церкви. // Бог. труды. № 6-7.
Несмелов В. Наука о человеке. Т.II. Гл.1. Казань, 1906.
Памятники древней христианской письменности. Т.1-VII. М., 1860-67.
Писания мужей апостольских. СПб., 1895.
Попов И.В., Элементы греко-римской культуры в истории древнего христианства. // Вопросы филос. и псих. Кн.96. 1909, янв.-февр.
Светлов Э. Магизм и единобожие. Брюссель, 1971.
Смирнов А.В., прот., проф. Мессианские ожидания и верования иудеев около времен И. Христа. Казань, 1899.
Сочинения древних христианских апологетов. СПб., 1895.
Спасский А.А. Эллинизм и христианство. Сергиев Посад, 1913.
Тертуллиан. Творения. Ч.1-II.СПб.1847. Ч. III-IV. СПб.,1850.
Тураев Б.А., акад. История древнего Востока. М., 1913.
Фаррар Ф. В. Жизнь и труды апостола Павла. СПб., 1887.
Хрестоматия по истории древнего Востока. М., 1963.
[1] Квятковский В., д-р, прот., проф. Всеобщая апологетика. Т. 1, Варшава, 1961, с. 423. (машинопись)
[2] Квятковский В., д-р, прот., проф. Всеобщая апологетика. Т. 1, Варшава, 1961, с. 416. (машинопись)
[3] Мысли Маркса и Энгельса о религии. М., 1955. С. 60.
[4] Тертуллиан. Творения. Т. 1. СПб., 1849. С. 10.
[5] Иустин Мученик. Апология. М., 1862, С. 307.
[6] Болотов В.В. Лекции по истории Древней Церкви. Т. 2. СПб., 1910. С. 44.