О монашестве. Из писем игумена Никона (Воробьёва)

Монашество принимают, вернее, должны принимать тогда, когда ясно представляют значение монашеской жи­зни и всей силой души желают идти по иному пути, отличающемуся от пути мирского. Отсюда и название — инок, инокиня. Они должны стать иными, чем были в миру. Ты же вся утопаешь в суете житейской. Где же тебе быть иной… Ты хоть совсем не забудь Бога и молитвы о спасении своём. А то суета может так отяготить сердце, что и Бога забудешь вовсе. Сам Господь в Евангелии предупреждает нас: Не отягощайте сердца ваши объедением, и пьянством, и заботами житейскими. Меньше встречайся с людьми и, по возможности, не разговаривай с ними. Сократи работы в огороде. Хватит на хлеб да на чай — вот и достаточно. Одежды тебе до смерти не износить. Зачем губить душу суетой?

Если попадутся мои книги — отдай их Лизе. У неё много моих книг хранится.

Желаю тебе «прочее время живота в мире и покаянии скончати»[1]. Господь да благословит тебя. Спасайся.

* * *

Дорогой глубокоуважаемый о. Мелетий!

К Вашим собственным недомоганиям прибавилась ещё скорбь. Болеет, я слышу, мать Анна, она скорбела за Вас, а теперь вы друг о друге скорбите. Да поможет и подаст вам Господь терпение. Дорогие о. Мелетий и м. Анна, хотя суды Божии и скрыты от нас, но полезное для спасающихся Господь открыл святым Своим, а они многое записали для нашего утешения и назидания.

Так, святые угодники объясняют нам, что в последние времена монашества не будет вовсе или кое-где останется наружность, но без делания монашеского.

Не будет никаких собственных подвигов у ищущих Царствия Божия. Спасаться же будут только терпением скорбей и болезней. Почему не будет подвигов? Потому что не будет в людях смирения, а без смирения подвиги принесут больше вреда, чем пользы, даже могут погубить человека, так как они невольно вызывают высокое мнение о себе у подвизающихся и рождают прелесть[2]. Только при руководстве очень опытных духовных людей могли бы быть допущены те или иные подвиги, но их теперь нет, не найти. Руководителем теперь является Сам Господь да отчасти книги, кто имеет их и может понимать. Как же руководит Господь? Попускает гонения, оскорбления, болезни, длительную старость с тяготой и немощами.

В притче о хозяине, нанимавшем работников, сказано, что пришедшие в одиннадцатый час получают плату наравне с проработавшими весь день и даже раньше их[3]. Эта притча применима к нам, современным монахам и искателям Царствия Божия, проведшим весь «день» земной жизни нерадиво. Однако, по крайнему милосердию Своему, Господь призывает нас в последний период жизни поработать в Его винограднике терпением старости, болезней, потерей близких или их страданиями. Если же безропотно понесём эти тяготы, то и нам вменится это кратковременное страдание, как работникам одиннадцатого часа, как будто бы мы подвизались всю жизнь. Более того, Антоний Великий, авва Исхирион и другие утверждают, что спасающиеся в последние времена безропотным терпением скорбей будут прославлены выше древних Отцов.

Дорогие о. Мелетий и м. Анна, явно, что Господь, любя вас и же­лая прославить, посылает вам скорби и болезни. Итак, мужайтесь, терпите Господа, и Он возьмёт вас с креста вашего в славу сынов Своих, в вечную Пасху, в неизреченную радость, где забудутся все скорби земной жизни.

Преподобный Серафим Саровский чудотворец в согласии с древними святыми отцами говорил, что если бы человек знал, какие блаженства уготовлены спасающимся, то согласился бы тысячу лет жить в келии, наполненной гадами, грызущими его тело, только бы не лишиться будущего блага.

Терпением вашим спасайте души ваши. Да поможет вам Господь до конца донести посланные вам кресты. Аминь.

* * *

Христос Воскресе!

Мир душе твоей!

Ты носишь имя монашеское, не пора ли подумать, что наступает одиннадцатый час, светильник угас, елея нет, вокруг мрак. Не пора ли внутренне отступить от земли, приблизиться к Богу, потрудиться на земле сердца своего с наёмниками одиннадцатого часа, чтобы купить елея и зажечь светильник веры живой[4]?

Отсутствие добрых дел заменяется сокрушением сердца. Мало сказать: я грешен; так говорил и Иуда, но конец его – дно адово. Надо с апостолом Петром восплакать горько о бесплодии своём, о бессилии вырвать плевелы[5] из земли своей, чтобы самой тебе не быть вырванной и брошенной в печь.

Смирись хоть пред Богом, если не можешь пред людьми. Восплачь сердцем, а не очами – последнее обманчиво. Умоляй Господа о милости и помни закон духовный: Какою мерою меришь – такою и возмерится тебе; всем прости – и тебе простится, ко всем будь милостива — и к тебе будет милостив Господь.

Не оправдывай себя, чтобы оправдал тебя Господь. Господь да вразумит тебя и благословит на всё доброе и нужное для спасения твоего.

* * *

Мир тебе! Твоё письмо получили 8/III.

Когда с Ю. будет перемена?[6] Если ещё не поздно, то посоветуй от имени прошедших этот путь отложить хотя до осени. А за лето пусть прочтёт пятый том Игнатия Брянчанинова[7], побеседует с прошедшими этот путь, учтёт время наше, даст себе отчёт, в чём может выразиться истинное монашество при нынешних условиях, которые будут развиваться в том же направлении всё больше и больше. Внешне это можно сделать когда угодно и где угод­но за полчаса, а внутренне надо всю жизнь трудиться, чтобы хоть на старости год-другой быть капельку похожим на то, чем бы хотелось быть.

Если будет внутреннее без внешнего, хотя в малой доле, то это неизмеримо дороже внешнего монашества без внутреннего. А так как последнее очень трудно даётся, а внешнее будет обязывать в глазах людей соответствовать своей форме, то незаметно начнётся лицемерие, фарисейство, и, может быть, нравственная гибель.

Этими словами я ни в коей мере не против его намерения, радуюсь его желанию, однако надо считаться со многими обстоятельствами. Дьявол внушает часто очень благие пожелания не вовремя и не по силам, чтобы запутать и погубить человека и не дать исполнить хорошего намерения и в своё время.

Нет никакого сомнения, что Ю. не знает ещё нового пути, что у него много ложных мыслей, ожиданий, а возможно, и скрытых мирских расчётов, которые он не вполне и сам сознаёт. Опять повторяю: пусть изучает пя­тый том и исполняет по силе, тогда многое поймёт. Пусть также обязательно прочтёт письма епископа Игнатия во втором томе биографии его, составленной Соколовым. Обязательно пусть прочтёт. Я не вмешиваюсь в чужую жизнь, но моя совесть понуждает меня написать то, что здесь написано. Многое ещё можно бы сказать. Но пока довольно. Пусть не берёт примера с других. Теперь люди все (в том числе и монахи) спасаются, по исполнившемуся предсказанию Антония Великого и других древних святых отцов, скорбями и, прибавлю от себя, внутренним монашеством, а не внешним, если у кого есть стремление к монашеству. Прочти это Ю. Я считаю преступлением со стороны «старших», что они без испытания, без указания пути принимают в монашество по личным расчётам. Уверен, что они этого не сделали бы в отношении к своим де­тям, а чужих не жалеют. Я на этом кончаю письмо. Хотел тебе написать кое-что, но уже в следующем письме.

Напиши о реакции Ю. на это письмо. Если он по-своему сделает, то тысячу раз вспомнит об этих словах.

Преодолевай себя. Научись без ропота слушаться для смирения. Да протестом ничего и не добьёшься, как ладонью не перегородишь реки.

Да хранит тебя и всех вас Господь!

* * *

О Серафиме то, что Вы написали – верно. Но относительно неё могу сказать, что новое в её голову, а тем более в сердце вбивается трудно, и наоборот, выкинуть дурь – ещё трудней. Да и сделать это можно с ней, лишь имея большое терпение и любовь. Всякое, даже небольшое «навязывание» встречает сопротивление. Дуги гнут с терпением и не вдруг. А действия бесов? Они пользуются естественными свойствами и греховными привычками, чтобы мешать и тормозить в пути. Вы не принимайте горячо к сердцу, что она не слушает. Говорите слегка то, что считаете нужным, и достаточно. Действенность слов не увеличивается от настойчивости или громкости произношения... Тем более упрёки ослабляют действие слов. Предоставьте это Богу. Всякий сеятель знает, что много семян пропадает зря, но всё же сеет.

Вы напоминайте ей, что все мы, не имея внешних подвигов, должны их компенсировать внутренними, которые, несомненно, от неё потребуют: любовь, терпение, смирение и проч., а за лёгкое (чтобы не сказать легкомысленное) отношение к монашеским обетам не погладят по головке. Если за всякое слово праздное дадим ответ, то что же сказать о всём устроении, о всей устремлённости не вперёд, а назад. За оборачивание назад некто превратилась в соляной столп (см. Быт. 19, 26). И ещё сказано: «Не благонадёжен взявшийся за плуг и оглядывающийся назад» (см. Лк. 9, 62); и ещё: «Пёс возвращается… и вымытая свинья идёт валяться в грязи» (см. 2 Пет. 2, 22). Увы, я первый повинен в этом. Поэтому иногда с горечью наблюдаю и других, но осуждать не могу, ибо всё это на мне исполнялось неоднократно. Не осудите меня.